14 марта 2001, среда
Валерий СЕРЕБРЕННИКОВ
Как я учился пению
Из цикла рассказов "Белая горка".
На вокал меня определили к Ларисе Евгеньевне
Хорос.
Я радовал педагога своей прилежностью и мощностью голосового аппарата. Голос,
в быту достаточно тихий, мог развивать довольно большие вокальные "обороты",
порой перекрывая всю хоровую партию. Но выше "ре" голос не шел. Кадык
взлетал вверх, я лез, что называется, из кожи, но ничего не получалось.
Лариса Евгеньевна собирала "консилиум" из женщин-коллег и недоумевала.
Ну, ведь есть же, есть. Поднажми. Ну, давай, давай еще!
Как бы вживаясь в мое тело, Лариса Евгеньевна пыталась достать за меня злополучные
звуки.
В один из дней, когда я в сотый раз, при все том же консилиуме пыжась и топорщась,
пытался взять очередную высоту, в класс вошел незнакомый мужчина.
Не здороваясь, не оказывая никому внимания, направился прямо ко мне.
Консилиум замер. Стало тихо, только его шаги.
Подошел вплотную, обвел колким взглядом присутствующих и сказал:
Пошли.
Взял за руку (мне 22 года!) и вывел из класса.
Меня зовут Гостев Владимир Александрович, сказал он, когда мы вышли в коридор.
Я немного преподаю здесь в училище, так, два-три ученика, а вообще я солист
филармонии. С этого дня вокалом с тобой буду заниматься я, запиши мой домашний
адрес. А сюда дорогу забудь.
Безусловно, намучившись за год, внутренне я был уже готов к подобному повороту
событий, не предполагая, конечно, что они окажутся столь крутыми и недемократичными.
Я занимался с Владимиром Александровичем год на его квартире, строго по расписанию.
Не думаю, что он получал за свою инициативу какие-то педагогические часы от
училища, выражавшиеся в денежном эквиваленте, с меня он не брал ничего. И вообще
об этом не было речи, нужно было знать подвижническую сущность человека, чтобы
думать как-то иначе.
Занимаясь с педагогом, я интуитивно чувствовал, что мне все же не хватает какого-то
одного, очень важного момента, чтобы запеть по-другому. Я догадывался, что суть
проблемы в моей поднятой гортани, но как ее опустить, как заставить ее не тянуться
за верхними звуками?
Я настойчиво задавал этот вопрос Владимиру Александровичу, но он, обучая меня
по своим ощущениям, говорил:
У меня же гортань поднимается.
Но при всем том проблем с верхними звуками у него не было. Но это были его индивидуальные
ощущения, его природа.
Моя природа была иной.
Со своей природой по-настоящему мне помог разобраться Виктор
Вадимович Емельянов, педагог из Санкт-Петербурга.
Вообще я знал его методику давно, но к себе никак не применял.
Выбрав несколько упражнений, по его совету, я системно стал их пропевать. Голос
пошел вверх, а кадык занял положенное место и уже не поднимался вслед высоким
звукам.
Обретя вокальное удобство, я постепенно стал осваивать русские песни и опереточные
хиты. А затем посягнул на большее: на арии из опер и романсы, ведь каждый приезд
В.Емельянова давал мне очередное понимание моей природы.
Конечно, я далек от совершенства и прекрасно понимаю то, что делаю я это не
вокальная карьера. Но ведь как важно, обретая уверенность, открывать себя.
Я пишу эти рассказы, тоже открывая себя до этого я никогда не писал.
И верхняя "соль" в балладе Томского из "Пиковой дамы" это
та вершина, которую я взял только тогда, когда открыл себя.
Открывайте себя!
И помогайте другим. И если надо, действуйте настойчиво, берите за руку и говорите:
Пошли!